© 2020 Анисимцев Н.В
В последние десятилетия, с наступлением эпохи торжества демократии и рынка, право собственности в нашей стране претерпевало глубокие преобразования. Но преобразования эти почему-то демонстрировали разнонаправленные тенденции.
Когда речь идет об объектах «вещного права», о реальных предметах и благах, то тут мы наблюдали стремительное распространение института частной собственности. Причем, частная собственность утверждалась не только там, где ей и положено быть – на продукты, изготовленные человеком его собственным трудом, но даже и там, где она явно не законна, ─ ну хотя бы в форме присвоения частными лицами доли природной ренты от добычи и продажи минеральных ресурсов страны, или даже путем взимания с населения коррупционной ренты в пользу бюрократии, нанятой на публичную службу. Однако, тенденция экспансии частной собственности не была универсальной.
«Интеллектуальная собственность», т.е. право ученых, конструкторов, изобретателей и рационализаторов, авторов, и т.д. на впервые открываемые и создаваемые ими произведения, знания, технологии, модели и марки, двигалась в противоположном направлении, превращаясь в пустую декларацию, пропагандистскую фикцию.
Подобный подход был предопределён с самого начала реформ в нашей стране. Припоминаю такой эпизод (из телевизора): в самом начале «нолевых годов» только что ставшего президентом В.В.Путина на пресс-конференции из зала спросили: «А можно ученые будут приватизировать свои открытия?». Путин ответил: «А вам уже заплатили…». То есть, он исключил, чтобы, к примеру, геологи, нашедшие полезные ископаемые, могли приватизировать право добычи этих ископаемых, чтобы создатели новой техники и образцов имели реальный монопольный контроль над её производством и использованием. С них, мол, вполне хватит и зарплаты, разовой премии и красивой похвальной грамоты, а миллиарды пусть текут на счета акционеров Газпрома, Роснефти, Норникеля и т.п.
Может показаться, что с авторским правом на различные тексты, статьи и монографии, дело обстоит лучше. Но и это заблуждение.
Я помню, что в одном знакомом мне академическом журнале в 1970-х годах за статью на один авторский лист (примерно 22 машинописных стр.) платили около 200 рублей, это были большие деньги, месячная зарплата кандидата наук или квалифицированного рабочего. В начале «нолевых» годов уже большинство журналов авторский гонорар вообще не платило, редко кто платил символическую сумму, которой не хватило бы и на один раз пообедать в столовой. А в «десятых» годах придумали ещё новшество: расцвели частные издательства, которые предлагают авторам публиковаться … за их собственный счёт, стоимость публикации статьи в журнале для автора может достигать и тысячу «зелеными». Оформляется этот бизнес под видом издательских услуг. Сейчас уже довольно редкими становятся научные журналы, которые не требуют с автора оплаты. В общем, последние десять лет ученые авторы не получают за свои статьи и мизерных денег, хорошо если самому не пришлось платить за публикацию.
Отсутствие гонораров ещё не самые большие потери авторов. Ведь известно, что признание авторских научных идей обычно приходит не сразу, а со временем. Поэтому для автора так важен его копирайт, т.е. право авторской собственности на произведение. Но и тут виден ужасный регресс.
Лет двадцать назад ещё публикация аккуратно оформлялась знаком копирайта и именем автора рядом. Автор мог помечтать, что с годами его труды будут высоко оценены, встанет вопрос о переиздании, и по праву копирайта автор получит вознаграждение. Но позже начали появляться издательские ухищрения – издатели начали рядом с авторским копирайтом ставить свой копирайт с припиской «макет и художественное оформление издательства». Это уже был шаг к ограничению исключительных прав автора на произведение.
А последние лет пять уже наблюдается откровенное мошенничество издателей с авторскими правами – авторам навязывают неравноправный, мошеннический договор.
Говоря просто, в принципе автор имеет возможность продать свои права тремя основными способами. Во-первых, он может предоставить издателю лицензию — право опубликовать его произведение на бумажном носителе и ограниченным определенным тиражом. Во-вторых, если издатель высоко оценивает произведение и уверен в его коммерческом успехе, он может приобрести у автора право неограниченно публиковать его произведение, до бесконечности. (Но при этом и автор сохраняет за собой право публиковать свое произведение, продавать его другим издателям). Ну, и третий способ – издатель полностью выкупает авторское право, автор утрачивает все издательские права в пользу издателя, у издателя – монополия, эксклюзив. Данные варианты стоят заметно разных денег. (Для примера, я как-то имел возможность со стороны наблюдать, как иностранный издатель покупал у российского автора права на русско-иностранный словарь. В первый раз за издание словаря ограниченным тиражом, порядка тысячи экземпляров, он заплатил 2-3 тысячи долларов. А годами позже издатель принял решение выкупить весь копирайт и заплатил автору уже около 100 тысяч долларов).
С учетом этого, посмотрите тексты современных договоров издателя с автором.
Теперь в них нет ни слова о выплате вознаграждения (об этом уже говорилось выше), подразумевается: пусть автор радуется, что с него не требуют оплаты.
Далее, подписание договора означает «автоматическое согласие автора на размещение материалов в электронных библиотеках/ платформах/ сайтах». Но ведь это означает право издателя на воспроизведение материала неограниченным тиражом: никакой действенной системы ограничения, контроля за электронными материалами нет. К сожалению, данная уловка попала и в законодательство: теперь законом разрешено электронное копирование материалов без согласования с автором (с оговорками, что «только для использования читателями в библиотеке» и только «через 10 лет после издания». Как будто данные оговорки что-то меняют в факте нарушения авторских прав!). Значит, автор по такому договору не может контролировать тираж, ограничивать права издателя на тиражирование.
Третье. Издатель выдвигает к автору требование – «к публикации принимаются ранее неизданные тексты, которые будут проверены через систему анти-плагиат». Но это значит, что автора лишают права неоднократно издавать своё произведение, не важно, какой издатель оказался «раньше» или «после того». (Ведь у издателя Б точно такой же договор, как и у издателя А). Таким образом, издатели отбирают у автора все права на реализацию произведения путем его публикации, автору навязывают условия, аналогичные отказу от эксклюзивных прав: опубликовавшись один раз, автор больше не сможет переиздавать свой текст.
Ну и последний «контрольный выстрел» в право автора – вот такая формулировочка : «Издатель вправе самостоятельно вносить корректирующие правки в текст автора без обязательного уведомления и получения согласия на это от автора». Это не только нарушение традиционных прав автора (В советское время в издательствах действовало строгое правило: без согласия автора никто не вправе изменить в авторском тексте ни одной буквы. В случае острого конфликта издательство имело право расторгнуть договор с автором, отклонить его труд. Но никто не имел права менять текст без согласия автора). А теперь, если кто-то внес самовольную правку в произведение автора – сократил его текст, вставил свой текст, и эти изменения не могут быть оспорены, то издатель де-факто становится соавтором текста, получает авторские права (размер вставки не имеет значения). Он законно может ставить своё имя и копирайт на чужой работе!
В последние годы я не раз видел набор подобных формулировок в разных издательских договорах, в разных журналах и сборниках. Увы, как видно, многие современные издатели превратились в откровенных грабителей, присваивающих труд учёных-авторов.
Возникает вопрос, почему же такое происходит? Почему авторы безропотно отдают свои права каким-то «джентльменам удачи», подписывают с ними их мошеннические договоры?
К капитуляции перед жуликоватыми издателями авторов принуждают обстоятельства. И прежде всего, политика бюрократических ведомств.
Ученый- исследователь, где бы он ни работал – в НИИ или университете, обязан в конце года представить отчет о результатах проделанной за год научной работы, а именно, какое количество работ им опубликовано? Необходимо представить список авторских публикаций.
На практике это требование означает, что ученому-автору навязывается один способ реализации его произведения – а именно, «публикация». Поэтому, автор (если у него нет собственного издательства) вынужден нести свой труд к издателю. А издатель ему предложит договор, подобный вышерассмотренному нами.
Анализируя подобную практику, можно сразу отметить два принципиальных нарушения.
Во-первых, нарушается принцип «свободы контрактов», давно повсеместно утвердившийся в гражданском и коммерческом праве. Принцип означает, что стороны договора должны находиться в равноправном положении. Но, поскольку ведомственные административные требования принуждают к публикационным свершениям только одну сторону – автора – , то принцип равноправия изначально нарушен. Решением проблемы могла бы стать разработка и утверждение государством стандартного типового договора между автором и издателем. Но такого государственного подхода нет на практике. Автор беззащитен перед давлением издателя, и недобросовестные дельцы пользуются этим – навязывают ему неравноправные договоры.
Второе. Очевидно, что способов реализации автором своего произведения много больше, чем просто «публикация», т.е. ознакомление широкой и неопределенного контингента общественности с результатами труда и творчества ученого-автора. Ведомство подменяет понятие «реализация» понятием «публикация».
Согласно и международному законодательству, и новому российскому гражданскому кодексу, авторское право на произведение возникает не с момента «публикации», а раньше, уже когда автор ставит последнюю точку в рукописи своего произведения. С этого момента произведение существует, миссия ученого-исследователя завершена, авторское право встаёт под охрану закона. Каким способом будет далее реализовываться произведение – это уже другая область проблем и отношений. Попытки пришпилить к созданию произведения обязанность «публикации», «регистрации» и т.п. представляют собой лишь лукавство бюрократического ведомства.
Широкий спектр различных объективных обстоятельств может склонять автора к отказу от широкой публикации произведения: произведение может содержать информацию, имеющие значительную или специфическую ценность, — например, коммерческую, политическую информацию, секретные сведения, вплоть до военных технологий и разведывательных данных. В этом случае автор может быть заинтересованным закрыть, засекретить свою информацию и пользоваться ею единолично для практического претворения своих идей, или предлагать её строго ограниченному кругу лиц («дистрибуция») на каких-либо своих условиях.
Практический пример (реальный) как можно использовать исследовательский результат, не прибегая к публикации. Фирма производящая маркетинговое исследование в интересах крупной компании. Маркетинговая компания за пол-года провела заказанное ей обследование российского рынка, свой доклад (порядка 100 страниц) она отпечатала на фирменном принтере и сброшюровала в пять экземпляров. Заказчик по договору получил два экземпляра, выплатил за них 20 тысяч долларов США, и дал обязательство хранить информацию в секрете (один экземпляр – в сейфе директора фирмы, второй экземпляр – в сейфе главного бухгалтера). Исполнитель исследования оговорил для себя право продать на аналогичных условиях ещё три экземпляра в три разных адреса по цене 10 тысяч долларов за каждый экземпляр. Итого, исследователь заработал 50 тысяч долларов. Вот лишь один пример, как автор может реализовать свой труд. И общество (в лице фирмы), и исследователь получили желаемый результат, обойдясь без «публикации».
Итак, будет автор публиковать свой труд или нет – это не обязанность по закону, а предмет отдельных переговоров и договоров авторов с администрацией, издателями и прочими лицами.
К сожалению, есть сигналы, что на стороне недобросовестных издателей иногда играют и чиновники, якобы озабоченные представлением интересов государства. Вот, примерчик.
В советское время случались такие прискорбные эпизоды. Автор дает свою статью издателю или своему руководителю для ознакомления и публикации. Издатель объявляет, что статья ему не подходит, и он её отклоняет. А через некоторое время автор вдруг обнаруживает, что его статья с незначительными изменениями уже опубликована под именем другого человека. Попросту, украдена! Чтобы обезопасить себя от подобных проделок, опытные и находчивые авторы делали вот что – они предварительно шли в нотариат и у нотариуса заверяли свою рукопись: в случае плагиата, автор мог предъявить свою заверенную рукопись с датой и государственной печатью, тем самым надежно защитить свои права. И вот пару-тройку лет назад я оказался в сомнительной ситуации, и решил на всякий случай по старой памяти заверить рукопись в нотариате. Но на этот раз мне сразу отказали, объяснив: «А нотариатам теперь запрещено заверять рукописи!». «Ну, и кто же может что-либо запрещать нотариатам? – подумал я. — Только государство!». Выходит, государство теперь без лишней саморекламы принимает меры, чтобы лишить авторов возможности защищать свои авторские права….
Своеобразной ловушкой для автора может выступать не только «публикация», но и просто «регистрация» работы – мы имеем в виду присвоение статье или книге классификационных кодов типа ISBN, ББК, передачу «обязательных экземпляров» в библиотеки и книгохранилища. Тонкость проблемы заключается в том, что для многих научных работ единственным реальным заказчиком может выступать только государство, и невозможно рассчитывать, что работа будет пользоваться спросом среди частных лиц. (Предположим, что у вас оборонная или внешнеполитическая проблематика. Кроме этих ведомств никто платить за ваш опус не захочет). Но если государство может получать с автора «обязательные экземпляры», «осуществлять регистрацию», то зачем ведомству покупать у автора его труд? Оно ведь может ознакомиться с его содержанием бесплатно. Более того, поскольку государство – монополия, то даже в случае покупки труда у автора оно может диктовать автору свои цены, условия.
Как можно понять, складывается своеобразный альянс между государством и издателями. Учёные авторы и их труд при этом, образно говоря, выступают в роли «дичи», государство и ведомства гонят их в загон под названием «отчёт публикациями», «регистрация», «передача обязательных экземпляров», а там их уже поджидают издатели, которые просто с помощью мошеннических договорных уловок конфискуют авторские права.
Тревожное впечатление оставляют и последние веяния в обращении с авторскими правами.
Например, библиотекам разрешили сканировать и предоставлять читателям для ознакомления в электронно-цифровом виде статьи и книги, с оговорками «только в библиотеке» и «если в последние 10 лет они не переиздавались». Но это ведь тоже нарушение авторского права. Авторское право гласит, что без разрешения автора можно копировать произведение только через 50 (или даже 70) лет после смерти автора. Электронное копирование – то же копирование, воспроизведение. Получается, что теперь срок защиты копирайта снижен до «10 лет после первого издания», фактически так. И пользователей библиотеки может быть сколь угодно большое число (сколько у неё читателей)….
Другое веяние – так наз. «искусственный интеллект», который якобы заменит труд человека и, надо думать, призван избавить общество от авторов и их авторских прав. Не знаю точно, сколь велики способности интеллектуальных машин к логической дедукции и индукции, но, думаю, что этот «искусственный интеллект» ещё очень и очень долгие годы будет всего лишь обрабатывать и упорядочивать информацию, ранее созданную людьми, немножко «додумывать» её, а вся основная оригинальная, творческая работа всё равно будет опираться на живого человека. На деле, за пропагандой «искусственного интеллекта» стоят всего лишь планы обеспечить этот «интеллект» огромными базами данных (кстати, базы данных – самый ценный ресурс в информационной работе), и наполнить эти базы бесплатной, экспроприированной у авторов научной информацией. Под разговоры об «искусственном интеллекте» произойдет всего лишь экспроприация информации, имеющей вполне антропогенное происхождение.
Стоит задуматься, представить себе, сколько же стоит интеллектуальная собственность? Для примера, в частности, из раздела «торговые марки и географические наименования». В 2019 г., по данным Форбс, брэнд (право использовать эмблему) компании Гугль стоил 167,7 млрд. долл.США. Для сравнения, ВВП государства Украина в том же году – 172 млрд. долларов. Разница практически незаметна. А ведь это только одна компания! Но успешных компаний и их брэндов на свете очень много. А если к их стоимости прибавить ещё стоимость всех патентных прав…. А ещё прибавить стоимость всех копирайтов на тексты, произведения всех видов искусств…. Очевидно, что все запасы природных ресурсов планеты (углеродов, металлов, алмазов и прочее) – карманная мелочь, жалкие гроши по сравнению с ценностью интеллектуальной собственности. Впрочем, это много больше и значительнее, чем просто деньги и даже власть, деньги и цифры тут теряют смысл, ибо речь идёт уже о самой начинке понятия «Human», человечество. Если бы какой-либо сказочный злодей мог лишить человечество доступа ко всем интеллектуальным богатствам, подлежащим регулированию авторским правом, то человечество быстро вернулось бы в своё исходное состояние – популяция приматов на земной коре.
Ну, разумеется, интеллектуальные ресурсы превратятся в богатство только при условии, что они будут охраняться и управляться должным образом, иначе они стоят не больше чем солнечный свет или «мир на земле».
Вот почему обладатели вещных богатств или бюрократические сообщества не торопятся наводить порядок в этой сфере. Ведь строгий и справедливый порядок вызовет принципиальное перераспределение благ и богатств в обществе: богатыми станут ученые и изобретатели, авторы и мастера, новаторы, «доктора физики», вместо товароведов и официантов, мясников, сырьевиков и администраторов, и т.п. «конкретных пацанов».
Но пока на сегодня в России бросается в глаза, что ученые становятся вымирающим сословием, их скоро можно будет заносить в «Красную книгу». Научные институты даже Академии Наук стоят практически пустыми, последние сотрудники – по 70 лет и старше. … Молодёжь не идёт в науку: ведь зарплаты ученых теперь меньше, чем у дворников-гастарбайтеров.
Чтобы изменить ситуацию, преломить тенденцию, нужно прежде всего и главным образом взяться за наведение порядка в сфере авторского права, и шире – права интеллектуальной собственности в стране.
Для этого нужно предпринять шаги для реального обеспечения, защиты прав автора.
Во-первых, имеет смысл разработать и утвердить государством типовые, более-менее стандартные образцы договора автора с издательством. (Они необходимы, поскольку автор и издательство выступают как объективно неравные по своим возможностям партнеры). Необходимы три основных типа договоров: 1) Лицензия на печать произведения на бумажном носителе определённым ограниченным тиражом. 2) Разрешение на публикацию произведения неограниченным тиражом и сроком, но без передачи издателю эксклюзивного права (очевидно, сюда относятся и любые публикации, копирование в электронно-цифровой форме, поскольку реальный контроль за распространением произведений в электронной форме не возможен). 3) Полная эксклюзивная переуступка/продажа копирайта. При этом, учитывая распространенную нежелательную практику, следует напомнить всем издателям: любые вмешательства в содержание произведения, сделанные без согласия автора, являются нарушением авторского права, приравниваются к хищению, и подлежат уголовной ответственности. Так же как и порочная практика ставить издательский копирайт на произведении: любая помощь автору (организационная, редакторская, оформительская, финансовая, и прочая) не создают спонсорам и помощникам авторских прав. Произвольные договорённости судом будут рассматриваться как юридически ничтожные.
Второе. Следует освободить авторов от ведомственного бюрократического давления – от обязательства совершать «публикации», предоставлять экземпляры на «регистрацию», осуществлять «обязательные рассылки в библиотеки» и т.п. Ибо все эти и подобные операции равносильны передаче содержания исследовательской работы (Кто же станет покупать произведение, когда его содержание, решение проблемы уже раскрыто для потребителя?).
Авторское право гласит, что собственно авторская работа создателя произведения завершена, когда он ставит последнюю точку в произведении. Всякая последующая деятельность – это уже совсем другая область деятельности, это сфера реализации произведения, а не его создание. Но способов реализации произведения у обладателя авторского права может быть очень много и разных. К примеру, он может засекретить произведение до будущего времени, может лично использовать сам (не делясь знаниями с другими), может продать какому либо другому лицу без права публикации и т.п. Передача информации государству или библиотекам бесплатно была рационально понятна, когда у нас была запрещена частная собственность, государство было общенародным, а рыночная экономика – запрещена; но в современном обществе для подобной практики нет разумных императивов.
Поэтому, в учреждениях должна быть создана альтернативная система доступа к информации, назовем её «дистрибутивная/ адресно-распределительная/ с ограничиваемым доступом». Скажем, в НИИ/ университете автор предоставляет своё произведение на суд Ученой комиссии, та после ознакомления принимает решение, что произведение является ценным научным произведением, и труд депонируется в институтской закрытой библиотеке, в каком-то Архиве исследовательских документов данного учреждения. Автор и комиссия/архив намечают список возможных читателей и условия, критерии доступа. Доступ к чтению – платный. (Возможно, некоторые государственные службы получат бесплатный доступ. Но когда единственным потребителем может выступать только государство, то оно обязано выкупить сразу весь эксклюзивный копирайт). Словом, это будет система, подобная доступу в государственные архивы (только с добавлением коммерческой составляющей). Институт не публикует свои исследования, а публикует только рекламные проспекты, каталоги, с какими исследованиями можно ознакомиться в их закрытой библиотеке (и цены). Принципиальное отличие депонирования от «публикации» – оно защищает права автора и позволяет реализовать их самым рациональным образом, а не просто дарить результаты творческой работы в пустоту.
Третье. Веление времени – оцифровка информации, перевод её с бумажных носителей в электронно-цифровую форму. Но смена формы с материальной на цифровую влечет с собой практическую невозможность контролировать воспроизведение и распространение информации. Поэтому контроль здесь реален только на ступени оцифровки. Это значит, что любая оцифровка материала должна рассматриваться как передача и получение полного эксклюзивного копирайта на материал. Соответственно, государство (министерство, учреждение, библиотека) или фирма обязываются заключить с автором договор и выкупить его копирайт при оцифровке авторского материала.
Эпоха якобы – «бесплатных знаний» (для кого «бесплатных»? для авторов?) неизбежно должна закончиться. Почему же она вообще так затянулась в нашей стране?
Как многие помнят, в эпоху социализма в нашей стране частная собственность, способная приносить прибыль своему владельцу, «капитал», категорически не приветствовались, находились под запретом или под разными прочими формами репрессии. В обществе, где не было частной собственности на богатство в вещественной форме, естественно ограничивались права и на интеллектуальный капитал. А информация, конечно, может являться одной из форм капитала, подобно земле, предприятиям, драгоценностям и т.п. Если вы написали хорошую нужную книгу, то она год за годом может приносить вам доход, или сама является ключом к другим видам богатства и власти. Поэтому в СССР информация также считалась общественным достоянием и не оплачивалась, или оплачивалась по символическим, минимальным ценам. Труд ученых, инженеров, врачей и учителей, как правило, оплачивался даже ниже, чем труд рабочих в сфере материального производства.
Но времена давно изменились, граждане России получили право владеть частной собственностью – землей, заводами и фабриками, торговыми фирмами, домами, произведениями искусства и т.п. – всеми видами вещных богатств. Однако, при этом, прошлое неравноправие «форм собственности» сменилось неравноправием «объектов собственности». В мире вещной собственности утвердился и процветает капитализм, а вот в мире нематериальной, интеллектуальной собственности наблюдался даже регресс, здесь практикуется буквально «военный коммунизм» и «продразверстка». Как было показано выше, имущество авторов элементарно конфискуется издателями.
Причины существования подобного положения различны. Помимо определенной инерции общества, некритического следования интеллектуальной традиции рассматривать информацию как бесплатный ресурс всего общества, помимо некоторой деловой косности самих ученых и неразвитости независимой профсоюзной деятельности, есть и более весомая причина – своекорыстие дельцов и административно-политической бюрократии.
Многие десятилетия источником силы и ресурсов для малоэффективного командно-административного управления в нашей стране была не только эксплуатация богатейших природных недр страны и отправка их на экспорт. Не менее важным ресурсом был и несвободный труд творческой профессиональной элиты страны – её ученых, инженеров-конструкторов, рабочих мастеров, изобретателей и рационализаторов, представителей всех творческих видов деятельности: они трудились как лучшие профессионалы планеты, а получали вознаграждение как исполнители заурядной рутинной ремесленной работы.
И можно было бы смириться, если бы эти жертвы шли только на благо Родины, всего народа. Но не редко они шли на оплату, компенсации бездарно управляющей бюрократической машины, разбазаривающей национальные богатства на пустые псевдо-романтические авантюрные затеи, которые всегда проваливались или давали противоположный результат, на обогащение теневых дельцов, международных мошенников и чуждых и враждебных нашему народу кланов.
Проблема сегодня становится даже более актуальной, чем прежде. Правители страны в 1990-х годах осуществили молниеносную крупномасштабную «прихватизацию» вещественного богатства страны. Ну а сегодня, когда в мире назревает качественный скачок на новую ступень эволюции человечества – в «информационное общество», они готовят «прихватизацию» ещё больших масштабов – захват всех интеллектуальных богатств страны. И для этого они без колебаний зачистят пространство от науки и ученых, интеллигенции и профессионалов, от всех кто мог бы законно претендовать на интеллектуальную собственность. И вот, в недавнем выступлении Президента о реформе Конституции страны, о формировании обновленного Кабинета министров, о повышении уровня жизни народа я не смог расслышать ни одного даже упоминания слов «наука», «ученые»… кажется, их уже сбросили со счетов. Зато обильно льются речи об «искусственном интеллекте».
Российская интеллигенция не должна «проморгать» этот исторический момент, как проморгала «прихватизацию» 1990-х годов. И сердцевина проблемы – право интеллектуальной собственности, защита авторских прав.
Должен ведь быть параллелизм, симметрия развития в сфере управления вещественным и интеллектуальным богатством общества.